Ночь 3

Беспрекословное подчинение своим прихотям. Попытки упорядочивания собственной сущности. Впустую потраченные дни. Надежды на лучшее. Я не ощущаю себя ошибкой. Этого не мало. Я ощущаю музыку и знаю, что все будет. Даже через плохие наушники. Я упорядочиваю и укрепляю. Я ощущаю мировой порядок и это успокаивает. Я уже давно не была так спокойна.

Пустые сомнения не приносят ничего, кроме опустошения. Поэтому укрепленное основание - лучший способ обезопасить себя. Подпитывай, повторяй, расширяй. Все будет. Медленно, но верно.

Ночь 2

Как звучит этот город, когда я не гуляю его улицами? Звучит он на тот же манер, что и тучи, которые заслоняют или приоткрывают луну. На тот же манер, что и лик луны. Смотришь ты, или не смотришь. Слоняешься, или не слоняешься. Одинаково. А ты сиди-сиди в своем кресле и думай, что мир никуда от тебя не денется.

Мне снилось море, затопившее знакомый перекресток. Неестественно высокий пласт воды не захлестывал нас. Ее мощь, сдерживаемая невидимой преградой, устрашала и завораживала. Большая вода не может не завораживать.

Стоит ли слушать музыку, которая не звучит искренно? Возможно ли быть достаточно талантливым именно тогда, когда нужно, чтобы передать то, что ты чувствуешь так, чтобы тебя поняли?

Вечная тудушка

В опустошении нет ничего хорошего, если только ты не собираешься наполнить себя чем-то качественно новым.

Любой кризис это возможность выйти из очередного замкнутого круга в новый, но повыше. Превратить свои замкнутые круги в восходящую спираль.

Меньше поддаваться соблазнам от слабостей окружающих. Не перенимать их слабости, не застрявать с ними в одном болоте. Пусть они зашевелятся и пустятся с тобой наперегонки, иначе же пусть останутся далеко позади и отвалятся сами. А как же взаимопомощь? А как же любовь? Одно действие красноречивее тысячи слов. Нельзя всю жизнь тащить на себе кровососов, "помогая" им, иначе и коньки отбросить недолго. Равноценный вклад и обмен - вот, что необходимо и достаточно от и для всех сторон.

Не паниковать. Если паниковать, то брать время на размышление прежде, чем ляпать что попало.

Кроме шуток

Кроме шуток. Многие вещи попросту забываются. Именно те, которые забывать не хочется. Например, господин Мигель Руис. Или имя того, кто о нем рассказал. Пусть даже выдуманное имя. Или же автобиография Бенжамина Франклина, который, оказывается, вовсе и не был президентом (да-да, я пусть невежда). Или же Цитадель. Или Рождение нации. Или Город потерянных детей. Или Семь самураев. Или впечатления от завершенных книг или фильмов, в чем-нибудь материализованные. Вот сейчас еле-еле Вся королевская рать. А до того что? Эмиль Золя? Как же, вспомнишь тут. Зачем? Тщеславное вожделение ощущать свои знания? Козырять ими перед самой собой?

Ночь 1

Отчего-то все мое существо безразлично. Мне и невдомек, сколько времени и что со мной. Я просыпаюсь, засыпаю. Что-то пытаюсь делать. Отчего-то мне снова хочется писать. Словно я боюсь забыть что-нибудь. Словно я пытаюсь извлечь из себя что-нибудь получше, чем обычно. Будто верю, что там что-то есть еще. Почему только ночью? Сомнений ворох и холод в ногах. Глухо бьются во мне тошнота и раздражение. И день не окончен еще для меня. Я не завершила ни дела. Не хочу вот так ни с чем засыпать и видеть сны незаслужено. Хочется поплакать, но без жалости к самой себе. Хочется вдохнуть побольше свежего воздуха, но без жалости.